Неточные совпадения
— Да вы не обо мне ли говорите? — кричал бледный от злобы итальянец. — Я, милостивый
государь, не позволю с собой обращаться, как с каким-нибудь лакеем! — и он схватил на столе карандаш, сломал его и бросил. — Да если так, я все брошу, я сейчас
уйду!
— Заснуть! — крикнул генерал. — Я не пьян, милостивый
государь, и вы меня оскорбляете. Я вижу, — продолжал он, вставая опять, — я вижу, что здесь всё против меня, всё и все, Довольно! Я
ухожу… Но знайте, милостивый
государь, знайте…
Милостивый
государь! вы, кажется, забыли, где вы находитесь? (Вырывает из рук его просьбу и отдает ее Разбитному.) Извольте, сударь, идти! (Пафнутьев
уходит; князь вслед ему.) Вы где потеряли руку?
Но без императора всероссийского нельзя было того сделать; они и пишут
государю императору нашему прошение на гербовой бумаге: «Что так, мол, и так, позвольте нам Наполеондера выкопать!» — «А мне что, говорит, плевать на то, пожалуй, выкапывайте!» Стали они рыться и видят гроб въявь, а как только к нему, он глубже в землю
уходит…
— Видел,
государь; он прямо ко мне приехал; думал, твоя милость в Слободе, и просил, чтоб я о нем сказал тебе. Я хотел было захватить его под стражу, да подумал, неравно Григорий Лукьяныч скажет, что я подыскиваюсь под него; а Серебряный не
уйдет, коли он сам тебе свою голову принес.
— Ты видел его, князь, пять лет тому, рындою при дворе
государя; только далеко
ушел он с тех пор и далеко
уйдет еще; это Борис Федорович Годунов, любимый советник царский.
Басманов
ушел, довольный, что успел заронить во мнительном сердце царя подозрение на одного из своих соперников, но сильно озабоченный холодностью
государя.
—
Государь, — ответил Серебряный скромно, — из тюрьмы
ушел я не сам, а увели меня насильно станичники. Они же разбили ширинского мурзу Шихмата, о чем твоей милости, должно быть, уже ведомо. Вместе мы били татар, вместе и отдаемся на твою волю; казни или милуй нас, как твоя царская милость знает!
—
Государь! — сказал Серебряный, — жизнь моя в руке твоей. Хорониться от тебя не в моем обычае. Обещаю тебе, если будет на мне какая вина, ожидать твоего суда и от воли твоей не
уходить!
— Их атамана здесь нет,
государь. Он тот же час после рязанской битвы
ушел. Я звал его, да он идти не захотел.
— Куда
уйдет, под стол, что ли, спрячется? или в щель заползет? так за волосы оттуда вытащим,
государь мой, за волосы!..
Попова. Простите, милостивый
государь, я не привыкла к этим странным выражениям, к такому тону. Я вас больше не слушаю. (Быстро
уходит.)
— На тебе, помни
государя, — и
ушел.
— А Господь их знает. Шел на службу, были и сродники, а теперь кто их знает. Целый год гнали нас до полков, двадцать пять лет верой и правдой Богу и великому
государю служил, без малого три года отставка не выходила, теперь вот четвертый месяц по матушке России шагаю, а как дойду до родимой сторонушки, будет ровно тридцать годов, как я
ушел из нее… Где, чать, найти сродников? Старые, поди, подобрались, примерли, которые новые народились — те не знают меня.
— Давеча, в обеденну пору, стучал я, к вам стучал в каюту,
государь мой, так-таки и не мог добудиться. Нечего делать — один пообедал… Теперь уж не
уйдете от меня. Пойдемте-ка ужинать… Одиннадцатый уж час.
—
Государь выйдет на балкон! — снова пронеслось животрепещущей вестью в народе. И теснее сдвинулись его и без того тесные ряды. Высоко, в голубое пространство
уходила гранитная Александровская колонна — символ победы и славы могучего русского воинства. Как-то невольно глаза обращались к ней и приходили в голову мысли о новой победе, о новой славе.
В русском лагере приняли иллюминацию за пылающие костры и, считая это знаком отступления, боялись, чтобы Наполеон не воспользоваться мраком ночи и не
ушел с занятых им позиций. Русские рвались сразиться с ним и ждали только приказания. Еще 17 числа Наполеон просил у Александра Павловича личного свидания между обоими авангардами.
Государь отправил за себя князя Долгорукова. Свидание окончилось ничем, но Долгоруков, возвратившись из французского лагеря, привез известие, будто там заметно уныние.
— Я низко поклонился, — продолжал Строганов, —
ушел и стал приготовляться к тому, чтобы выехать на следующий же день; но мне намекнули, что я не дурно сделал бы, уехав немедленно, потому что
государь, по уходе моем, изволил сказать...
— Эк вы, как жарите печи в келье старцевой! Никак уж
уходили его в чаду? Вошел я к нему, говорю — не слышит. Подошел, глядь — он не дышит.
Государь как узнает — разгневается.
Когда же
государь, распрощавшись с гостями своими,
уходил в двухэтажный домик, охраняемый любовью народной, он мог слышать, как провожали его виваты иностранцев и благословения русских.
Толпа побежала за
государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не
уходил домой, и вместе с уменьшившеюся, но еще довольно большою толпой стоял перед дворцом, во время обеда
государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего-то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу — к обеду
государя, и камер-лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
«Чтó мне завидовать, мое не
уйдет, и я сейчас, может быть, увижу
государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.